Знак судьбы - Страница 32

Но, Боже мой! Мысли Мэтью вернулись к настоящему. Дональд сейчас сказал, что собирается сделать предложение Констанции. И она будет жить здесь. Нет, этого он не вынесет. Мэтью полюбил Констанцию в тот самый момент, когда при первой их встрече она предложила Дональду поесть земляники. Да, он точно знал, это случилось именно тогда. А еще Мэтью понимал: его любовь – безнадежна, потому что считал Констанцию гораздо выше его по положению. И она, как принцесса из дворца, была настолько недосягаема для него, что Мэтью даже ни разу не подумал о том, чтобы жениться на девушке. Он вообще был уверен, что никогда не женится. Мэтью часто мучил кашель, и было бы нечестно жениться с таким здоровьем. Никто не говорил, что у него чахотка. Но со временем он стал все больше и больше уставать, причем до такой степени, что понимал – если бы не Дональд, сильный как две лошади, ферма пришла бы в упадок. А Дональд гордился своей силой. Выполнив работу, он никогда не отказывался от дополнительной. Брат вечно вкалывал за двоих, и Мэтью был ему очень благодарен. Но сейчас, глядя на смуглое лицо Дональда, привлекательность которого подчеркивалась редкой улыбкой, он почувствовал к нему необычайную ненависть. Мэтью закашлялся, да так сильно, что покрылся испариной.

– Только не говори, что это моя новость вызвала у тебя такой кашель. – Дональд подошел к брату сзади и похлопал его по спине. – На, съешь ложку меда. – Он протянул Мэтью банку с медом, но тот отрицательно покачал головой. Когда дыхание брата восстановилось, Дональд спросил: – Ну, так что ты скажешь?

Сглотнув подступивший к горлу комок, Мэтью пробормотал:

– А ты… не подумал, будет ли ей хорошо здесь, я имею в виду в этом доме?

– В этом доме? А чем он плох? Не хуже того, в котором она живет сейчас.

– Да… но он совсем другой.

– Что значит другой? Комнат много, есть чердак, а природа даже лучше.

Мэтью снова покачал головой. Ну разве мог он сказать: "Наш дом старый, холодный и пустой, в нем нет портьер, всяких безделушек, нет даже такой мебели, как в коттедже"? Конечно, Мэтью понимал, что дом у них хороший, и не одна из фермерских дочек с радостью пожелала бы стать в нем хозяйкой. Но Констанция не фермерская дочь, и хотя выросла в атмосфере, созданной мисс Бригмор, то есть в атмосфере любви к знаниям, она все равно леди. Они все там леди, несмотря на бедность. И потом, их беднота была относительной. Мэтью знал, что доход девушек составлял двести фунтов в год, а это для него и тысяч таких, как он, скорее казалось богатством, чем бедностью.

– А я думал, что ты хочешь жениться на Барбаре, – промолвил Мэтью.

– Барбара! Боже мой, да ни за что! Никогда! Барбара хорошая девушка, не спорю, у нее есть голова на плечах, но они с Констанцией совершенно не похожи, как день и ночь. Я иногда вообще удивляюсь, что они сестры. Нет, только не Барбара. – Дональд подошел к окну и остановился, глядя во двор. Выводок уток, переваливаясь, направлялся к пруду. Дональд оглядел конюшню, амбар, сарай, стену загона для скота, к которой примыкала сыроварня. Он представил себе Констанцию в сыроварне. Работа здесь будет для нее развлечением, конечно, она не сможет управляться так же быстро, как те, кто вырос на ферме, но это не имеет значения. Ей и не придется много работать, потому что всю тяжелую работу будет выполнять, как обычно, мать. Но Констанция преобразит дом, а главное, внесет в его собственную жизнь радость и веселье. Дональд редко позволял себе смеяться, но ему нравились смех и веселье других, а Констанция – большая хохотушка. Она омолодит всю атмосферу дома. У них ведь довольно мрачное жилище, и Дональд признавался себе, что сам в значительной степени способствовал созданию этой гнетущей атмосферы. Она исходила из его нутра, и он никак не мог от этого избавиться. Дональд не помнил себя другим, даже до того, как испытал потрясение, узнав на ярмарке тайну своего рождения. Но как только женится на Констанции и она появится здесь, он станет другим.

Дональд подумал с тоской, что будь она незаконнорожденной девочкой, замужество могло бы дать ему имя, законное имя. Он сам не мог объяснить себе это чувство, но оно касалось его будущего ребенка. Дональд знал, что когда он родится, то отношение к нему будет совсем другим. Более того, Дональд намеревался дать своим детям имя, которое по праву должно было принадлежать ему. Первого сына он назовет Мэтью, потому что Мэтью ему нравился (Дональд не употребил слово "любовь"), и добавит еще к нему имя Моллен. Мэтью Моллен Радлет. А со временем фамилия Радлет постепенно исчезнет, и его детей будут знать как Молленов. А если они родятся с такими же прядями, как у него, тем лучше.

Лишь одна мысль беспокоила Дональда: как старик отнесется к его желанию жениться на Констанции? Он знал, что Томас любит его, ведь он внес определенную остроту в его жизнь. Без его еженедельных визитов старик наверняка тяготился бы своей скучной жизнью, поскольку ум его совсем завял. А вот тело, напротив, было бодрым, без сомнения благодаря стараниям этой старой вороны, которая не только вела себя так, будто она хозяйка в доме, но и во всех смыслах действительно ею была. Дональд нисколько не сомневался в реакции мисс Бригмор на его намерение жениться на Констанции, потому что ей не захочется терять ни Констанцию, ни ежегодные сто фунтов, который уйдут вместе с ней.

У него и у самого имелись планы на те деньги, что Констанция принесет с собой. С такими средствами он сможет много чего улучшить на ферме. Да, много чего.

Когда Дональд отвернулся от окна, Мэтью в кухне уже не было. Он сжал тонкие губы и отогнал прочь раздражение, которое у него вызвал вид пустого помещения. Можно было понять, почему Мэтью без энтузиазма воспринял новость о его женитьбе. Брат болен и будет болеть, пока не умрет. Дональд передернул плечами – ему не хотелось думать о смерти брата. Ведь чахотка может протекать много лет, и при хорошем уходе у Мэтью есть шанс дожить лет до тридцати.